Нельзя сказать, чтобы карельские народные песни (руны) не были известны до Леннрота. Ещё в 1830 году в своей поэме «Карелия» Федор Глинка писал:
Пастух иль рыбарь на скалах
Поет таинственные руны,
Уж непонятные для нас!
За два года до этого, он же в журнале «Славянин» опубликовал перевод записанной академиком А. Шегреном руны о состязании «Вейнамены» и «Юковайны». Но ведь это… Капля. Маленькая капля в безбрежном океане народной поэзии. Многие сотни, если не тысячи рун исполнялись народными певцами-сказителями и жили своей, действительно, непонятной для современного им общества, жизнью.
Для того, чтобы свести весь этот поэтический материал в единое, монолитное целое, снять с него покров таинственности и непонятности, должен был появиться человек, которому бы оказался под силу этот непростой и очень нелёгкий труд.
Таким человеком стал Элиас Леннрот. Сын сельского портного, родившийся 9 апреля 1802 года в приходе Самматти, что на юго-западе Финляндии, земли которой на тот момент времени принадлежали Швеции.
Правда, когда 12-летний Элиас пойдёт в школу, он уже будет подданным российского императора, а Великое княжество Финляндское – одной из территорий этой империи. Но, несмотря на это, первое, что должен был сделать Леннрот, – ну, хотя бы для того, чтобы понимать учителей – это… выучить шведский язык.
Дело в том, что финского языка тогда, в начале XIX века, как бы и не существовало. И это – несмотря на то, что его основа – финская азбука – была создана Микаэлем Агриколой уже почти три века тому назад! Но… Литературы на нём не было. И в школах ему не учили.
Для того, чтобы финский язык, поднявшись над диалектами, стал литературным – ещё многое нужно было сделать. В том числе и Леннроту, чей вклад в его становление и развитие сложно переоценить.
Но у любой, даже самой длинной и долгой дороги обязательно есть начало. Тот первый шаг, без которого не будет самого пути. И… Не сделав его, не пройти дорогу. Не схватить Жар-птицу за хвост и не сделать того, что задумывал…
Вот таким, первым шагом Леннрота на долгом и трудном пути создания эпоса «Калевала» стала защищённая им в 1827 году докторская диссертация соответствующей тематики – «Вяйнямейнен, божество древних финнов». Эта дорога займёт у Элиаса много лет и потребует от него упорства, терпения, предельного внимания к народному творчеству.
В поисках рун со следующего, 1828, и по 1845 год он совершит 11(!) путешествий. Пешком, где-то на попутной крестьянской телеге или в санях, Леннрот пройдёт или проедет практически всю восточную Финляндию, Карелию, Ингерманландию. И во всех этих местах Элиас будет искать, находить, слушать и записывать исполнителей народных песен – рунопевцев. Многие десятки, если не сотни, пели ему. А он слушал и записывал. Для того, чтобы сохранить эти песни. И для своих современников. И для потомков.
Вместе с песнями сохранились и имена тех, кто пел их Элиасу. Онтрей Малинен, Ваассила Киелевяйнен, Мартиска Карьялайнен, Соава Трохкимайнен… И многие-многие другие. Те, которые, передавая из уст в уста, сохранили и сберегли.
Первый среди равных, один из лучших рунопевцев, как по знанию песен, так и по выразительности их исполнения, – Архипа Перттунен, которого Леннрот в 1834 году встретил в карельском селе Ладвозеро. Во многом именно эти, ладвозерские, записи стали основой книги, изданной небольшим тиражом (всего 500 экземпляров) в следующем 1835 году. И пока в ней - 32 руны. 12 078 стихов.
Пока… Все эти цифры – не застывший в своей строгой неприкосновенности литературный стандарт. Они – временный, промежуточный вариант. Несмотря на достаточно длинное, обстоятельное «онаученное» название – «Калевала, или старые руны Карелии о древних временах финского народа»» – сегодня весь мир знает эту книгу, как «Старую Калевалу». Старую не столько из-за того, что она – «о древних временах», сколько потому, что четырнадцать лет спустя, в 1849 году, из типографии выйдет ставшая со временем канонической «Новая Калевала».
Общее количество стихов которой – 22 795 – будет почти в два раза превышать их число в прежней редакции, в том числе и потому, что 50 рун этой «Калевалы» будут значительно богаче на лирические, свадебные песни, заговоры. Песен и стихов стало больше, а вот подзаголовок, напоминавший о том, что это «старые руны» исчез. И исчез не случайно.
«Калевала» перестала быть обычным этнографическим сборником старинных песен. Она стала поэмой. Эпосом, созданным не древними сказителями, а Элиасом Леннротом. Человеком, жившим и творившим в XIX веке.
О том, как создавалась «Калевала», – как-нибудь в другой раз. А вот почему именно в первой половине XIX века… Сегодня – об этом. В нашей жизни нет ничего случайного. Даже, казалось бы случайные вещи – отнюдь неслучайны. И это – в нашей. В жизни целых народов – тем более. Вот и финский национальный эпос… Не мог. Не мог он возникнуть на пустом месте. Не было, не было его… А потом, бац – и снесла финская курочка золотое яичко. А сама-то курочка откуда? Из другого яичка? Уже не простого? Золотого? Вот-вот! Что-то должно было быть до того как. Это – «до того как» – обычно называют «предпосылками». Есть они, будет вам золотое яичко. Даже если вы того совсем и не хотите. Ну, а если желаете… Тем более! Вот так и по «Калевале». Возникли предпосылки и – создал её Леннрот. А поскольку появились они в первой половине XIX века, то и сам эпос – не мог раньше. И не только потому, что Элиас ещё не родился. Если конкретно по предпосылкам, так, во-первых, в 1809 году закончилось многовековое господство Швеции. А с ним и господство шведского языка, когда практически вся финская литература создавалась на нём. Единицы, типа Ютейни и Каллио, писали на финском, используя для своих стихов метрику народной поэзии. Вхождение Финляндии на правах автономного Великого княжества в состав российского государства стало важным фактором подъёма финского национального самосознания. Пришло время, когда слова «финский народ» стали звучать гордо. Во-вторых, именно в первой половине XIX века, значительно вырос интерес к фольклору. Народную поэзию собирали не только Э. Леннрот или А. Шегрен, о котором я уже упоминал. В этом многочисленном и славном ряду исследователей карело-финского фольклора по праву занимают почётное место А. Алквист, Ю. Каян, М. Кастрен, К. Готтлунд, Р. Полен… И многие, многие другие. А когда-нибудь, но количество обязательно должно было перерасти в качество. Ну, и… Самое главное. Зарождающейся, начинающей складываться финской нации как воздух было необходимо произведение, которое бы рассказывало и им самим, и их соседям о великом прошлом народа, тем самым, создавая крепкий фундамент, основу национального самосознания. Это – с одной стороны. С другой, чтобы были силы идти вперёд, – нации следовало показать не менее великое будущее. Это был социальный заказ, выражающий потребности современного ему финского общества. Леннроту повезло. Он родился в то время и в том месте. Родился, чтобы выполнить этот заказ и дать финнам и карелам символ их национальной культуры – эпос «Калевала». Много воды утекло с далёкого 1849 года, но и сегодня, 28 февраля, когда вся Финляндия празднует День своей культуры, она помнит о «Калевале», называя этот день её именем. Но ведь не только наши соседи помнят? Ведь «Калевала», как «Одиссея» Гомера или «Песнь о Нибелунгах», – в общемировой культурной копилке. А значит и в нашей! Так может сегодня стоит не только поздравить финнов с их праздником, но и самим присоединиться к нему? Константин Кучер,
Петрозаводск
Константин Кучер. Страница автора
|
Рецептов 49 
Статей 989 
