Взираю в глубину седых времён...
(венок сонетов)
Магистрал:
Взираю в глубину седых времён…
На рубежах – холмы курганов давних.
Молитву слышу в плаче Ярославны
Души, прозревшей под набатный звон.
Среди врагов, чьё имя легион,
Единый Бог понятен в самом главном:
В укрепе духа на пути державном, –
Незримость лика в отблеске имён.
История нас ничему не учит,
Рим с Византией – тривиальный случай,
Пришли-ушли, оставив пыльный след.
Когда временщики стоят у власти,
В стране возможны всякие напасти,
Мой отчий дом – заложник смутных лет.
1.
Взираю в глубину седых времён,
Грааль Руси я вижу в вечном круге.
Земля моя: варины, росы, руги,
Вандалы, скифы, кровь иных племён.
Звенели серебром дружин кольчуги, –
Полмира шло к ней с данью на поклон.
Князей владеть звал вечевой закон,
И вспенивали гладь речную струги.
Тень русских княжеств нагоняла страх,
В болотах прятал след литвин и лях,
И рыцарь в замке запирал все ставни.
Царьградский грек, что из ума был сшит,
Зрил на вратах Олега красный щит, –
На рубежах – холмы курганов давних.
2.
На рубежах – холмы курганов давних.
Владимир, Днепр, крещения обряд,
Но меч острит уже на брата брат,
Совсем не чтя канонов православных.
И потому глаза святых скорбят,
Взирая с фресок в мир с печалью явной.
На стрежень жизни, протекавший плавно,
Лет временных пролит целебный яд.
И Нестор – летописец и монах,
И князь Руси Великой – Мономах,
Для вечности – лишь вехи среди славных.
Неправдой переписанной строки
Власть выпала из высохшей руки,
Молитву слышу в плаче Ярославны.
3.
Молитву слышу в плаче Ярославны,
Её мне ветры шепчут по ночам.
Пороки открывают свой колчан,
Где каждый грезит быть единоправным.
Коль серебро затмило свет очам,
Мужи не служат Отчине исправно.
Ни славы, ну, а доблести – подавно
Там не найти, где пафос льнёт к речам,
Гроза степей – неведомые орды.
От крови в Калке покраснели воды,
И Русь рабыней повели в полон.
И взвились дымом города и веси,
Но не понять врагам печали песен
Души, прозревшей под набатный звон.
4.
Души, прозревшей под набатный звон,
Не запугать во мраке пораженья.
И Коловрат, и Невский – отраженье
Присущих ей таинственных сторон.
Пергамент стерпит мифа сотворенье:
Над полем Куликовым – мгла и сонм.
Русь черпала не раз шеломом Дон,
Увидеть чтобы свет освобожденья.
О, летописцев поздних откровенья!
Триумф порой подобен пораженью,
Победа Пирра – погребальный сон.
Медведица-земля залижет раны,
И будет страх гулять на поле брани
Среди врагов, чьё имя – легион.
5.
Среди врагов, чьё имя – легион,
Наследника Мамая хвостоплёты
Кровавые водили хороводы,
От слова к дыбе мерили закон.
Шла Русь вперёд, нащупывая броды,
С круч низвергаясь, сдерживала стон,
И дали открывали горизонт,
И в храмах выше поднимались своды.
Когда о прошлом говорить срамно,
Безликое встаёт: «давным-давно»,
И служит утешением безнравным.
За эту землю Сергий нёс свой крест,
И Аввакум клал двуединый перст, –
Единый Бог понятен в самом главном.
6.
Единый Бог понятен в самом главном,
«По вере нашей» – заповеди свет.
Не сгинуть с ним в огне пришедших бед
Во времени, воистину бесправном.
Находникам – что им земле обет?
Отрепьевы во власти своенравны, –
И пеплом улетят во тьму бесславно,
Придя из мглы, как зноя тяжкий бред.
Без крайности загадочную Русь
Аршином общим мерить не берусь,
В ней истина гвоздём прибита ржавым.
Пока не грянет гром над головой,
Мужик не шевельнёт своей рукой
В укрепе духа на пути державном.
7.
В укрепе духа на пути державном
Порукой кровь для предержащих масть.
Под топором рожала плаха власть,
Великий Пётр стал повитухе равным.
Незримую плетя святую вязь,
Средь мятежей и гнустостей коварных,
Внимала Русь всю горечь слов заздравных,
На купола седых церквей молясь.
Век золотой. Насилием жестоким
Земли родной наполнены истоки,
И кровенит нарядный шёлк знамён.
Империю лелеял дым сражений,
И проявлялся и талант, и гений, –
Незримость лика в отблеске имён.
8.
Незримость лика в отблеске имён, –
Так море образуют, слившись, реки.
И миг, и вечность в каждом человеке, –
Зерно всепоглощающих времён.
Среди живых останется навеки
Кто на алтарь сердцами вознесён.
Железный век – кровавый Рубикон.
В своей державе не нашли мы Мекки.
Прищур лукавый затаив в глазах,
Сжигая искрой Бога в небесах,
Фанатики страну столкнули с кручи.
Когда вожди выходят наперёд,
Приносится в заклание народ, –
История нас ничему не учит.
9.
История нас ничему не учит –
Печалящий банальностью итог.
Звездой «Полынь» взошёл над Русью рок
Бессмысленной жестокостью дремучей.
Террор любого цвета – не порок.
Закон в стволе для каждого – поштучно.
Коль рубят лес, то не жалеют сучья.
Пролитой крови вновь течёт поток.
Когда на брата брат наточит нож,
А сын отца поставит на правёж,
Приходит время ненависти жгучей.
Коль Бога нет в Отечестве своём,
Мы из вождей кумиров создаём,
Рим с Византией – тривиальный случай.
10.
Рим с Византией – тривиальный случай,
Не предпочли ни Запад, ни Восток.
Россия, испытала ль ты восторг,
Несовместимость слив в Союз могучий?
Не выбросить из старых песен строк.
Отчизна приносила в жертву лучших.
Победный май вселил надежды лучик,
Что рушится незыблемый острог.
Крылатый век, твои шипы и розы
Дорогой мифов уводили в грёзы,
В быль превращая сказку много лет.
Менялись ветры, плакали капели,
Отцы народов, что со стен глядели,
Пришли-ушли, оставив пыльный след.
11.
Пришли-ушли, оставив пыльный след,
Что ветры перестроечные сдуют.
Ведь дети вертухаев знают всуе:
Нет человека и проблемы нет.
Вновь «разделяй и властвуй» торжествует
И рабский лозунг: хлеб и интернет.
О, истина, ответь, какой портрет
С тебя художник-время нарисует?
Встаёт вопрос: когда же будем жить,
Коль всё до основанья развалить,
Отдав державу похоти и страсти.
Когда знамёна брошены к ногам, –
Чего не удалось в войну врагам, –
В стране возможны всякие напасти.
12.
В стране возможны всякие напасти,
От подлости предательств до войны.
Ни на кого не ляжет тень вины,
Когда среди чумы вершится праздник.
Где совесть, честь и жизнь уценены,
Там лезут зубы из драконьей пасти.
Постель и доллар свой проводят кастинг,
И беспределом города полны.
Вновь старый храм возводим на крови, –
Ни веры, ни надежды, ни любви,
Лишь дымный ладан призрачного счастья.
Клубнично-мыльный длится сериал,
Русь-золушка – духовный идеал,
Когда временщики стоят у власти.
13.
Когда временщики стоят у власти,
Не верь, не жди, не бойся, не проси.
Жить хорошо, известно на Руси,
Мошенникам, причастным к высшей касте.
С лихвой на бедах денег накосив, –
Известно: в мутных водах легче красть им, –
Чтоб в сытой жизни продолжать участье,
На Запад уплывают «караси».
Туманный рай – в святые не попасть им,
Там выживают те, кто позубастей,
Ведь в Альбионе тоже правды нет.
Спать не дают проблемы индивидов
Старателям, романтикам всех видов.
Мой отчий дом – заложник смутных лет.
14.
Мой отчий дом – заложник смутных лет,
Промозглых дней и стылого ненастья.
Вплету следы свои незримой вязью
В большак народных радостей и бед.
В большом незримо малое участье, –
Константа поражений и побед.
Я словом тороплю скупой рассвет,
Что мглу ночей стирает, словно ластик.
В звенящей тишине мне слышно явно:
О, Русь моя, ты вечно – Ярославна,
И неизбывен твой и плач, и стон.
Я продираюсь через сонм сомнений,
И Родина мне ближе, откровенней.
Взираю в глубину седых времён…
|
Рецептов 49 
Статей 989 
