Таксационная практика у нас, как и у многих поколений наших предшественников, проходила в Лисино, в одноимённом учебно-опытном лесхозе. Лисино, или если правильно – Лисино-Корпус («Корпус» потому, что именно здесь в своё время располагалось основанное в первой половине уже позапрошлого века Егерское училище, готовившее специалистов для российского Корпуса лесничих), – небольшой посёлок, расположенный километрах в двадцати от районного центра, города Тосно, куда можно было добраться на электричке (где-то около часа) с Московского вокзала. А уже на тосненской привокзальной площади останавливались маршрутные автобусы до Лисино. Полчаса со всеми остановками, и ты – уже на месте.
Лисино. Таксационная практика. Витя Прегер (шестой слева
в первом ряду) держит мерную вилку. Автор – третий слева
в этом же ряду. Хмурый. Похоже, голова все-таки болит… Перед началом практики её руководитель показал нам самую обычную двуручную поперечную пилу. Но! Она была свернута спиралью в несколько оборотов, а в центре самого нижнего из них металл пилы был фиолетово-синий от когда-то испытанного им сильного перегрева. Показав нам пилу, руководитель пояснил: «Это девочки-экономисты старших курсов на одной из предыдущих практик валили модельное дерево. Вот только забыли сделать подпил с той стороны, в которую они хотели, чтобы дерево упало. Пилили без подпила. В результате, почти перепиленный ствол заклинил своим весом пилу, падая, дерево вращалось вокруг своей оси и потому закрутило пилу в спираль. Жертв и разрушений, к счастью, удалось избежать». По итогу двуручных пил нам не выдавали, ограничившись исключительно мерными вилками (элементарными до невозможности приборами для измерения диаметра ствола на высоте груди). Модельных деревьев наш курс на таксационной практике не валил. Собственно на таксационной съёмке мы были задействованы первую половину дня. С утра и где-то до обеда. А что в Лисино делать оставшиеся полдня?! Вот наши сразу же, как прибегали из леса, бросали мерные вилки под кровать, быстренько переодевались и... Бегом, бегом, даже не перекусив, – на автобус до Тосно! И уже оттуда уезжали в Питер. А возвращались на следующий день, рано утром. Нет, так-то их можно было понять. Условия проживания в Лисино у нас были более чем спартанские. Поселили весь поток в обычном двухэтажном деревянном домике на один вход, безо всяких удобств. Туалет с дыркой до центра земли – во дворе, вода из колонки – на улице, где-то в квартале от места нашего проживания. Комнат домике, насколько помню, было три. Зато такие просторные… Размером с волейбольную площадку, как минимум. Так что мужская составляющая нашей специальности без особых проблем разместилась в одной из комнат. Пара кроватей ещё и свободными осталась. Ну, а девчонки разделились по группам: первая – в одной комнате, вторая – в другой. В общем, ребят можно было понять. Два, два с половиной часа и ты уже в общаге. А там… Горячая, холодная вода – прямо из крана, туалет – в блоке, душ – в подвале… А если сесть на троллейбус и проехать пять остановок до проспекта Смирнова… Ур-р-ааа! «Чебуречная»! Гуляй, рванина… Все радости жизни, можно сказать, в шаговой доступности! Но ведь потом… Утром. Снова – в Лисино. И так – каждый день! Мне эти каждодневные поездки показались очень нерациональными. Тем более, вставать ни свет, ни заря... Нет, я уж лучше в Лисино посплю. Пораньше лягу, попозже встану. Хоть отосплюсь после сессии. И так получилось, что я – практически единственный со всего потока, кто оставался в том самом домике, где нас поселили на время практики. Иногда мне компанию составлял Серёга Рогозин. Он из Колпино был. Поэтому, если уезжать, ему не в Питер ехать, а ещё дальше. А в Питере ещё перескочить надо с одной электрички на другую. А они по времени не всегда удачно состыковывались. Можно было прилично зависнуть на Московском вокзале между электричками. И возвращаться ему утром. Опять же, не с Питера. От Колпино. Неудобно... Вот он и не ездил. Оставался со мною. Но не всегда. Частенько вместе со всеми уезжал в Питер. Ему хвосты до конца практики надо было досдать. Вот он и ездил. А потом, к вечеру, когда возвращался в Лисино, когда ехал домой, в Колпино, а когда ночевал у кого из ребят в общаге. И вот сижу я как-то в этом домике один-одинешенек... Данные измерений текущего дня обработал, книжку интересную, что с собою из общаги приволок, почитал, по окрестностям прошвырнулся... А что ещё делать... Непонятно! Как вдруг... С грохотом распахивается дверь и в комнату влетает Серёга, весь сияющий, как новый медный пятак: «Костяныч!!! Ура, ура! Я начерталку Зайцевой сдал!». Раскрывает сумку и оттуда – хлоп обо стол – достаёт бутылку водки: «Думаю, это дело отметить надо! Ты как? Согласен?!!». «Естественно!». Действительно, а почему бы и нет... Всё – какое-никакое занятие. Сбегал я в магазин, купил ещё бутылку (не буду же я на халяву?!). Вместе с Серёгой спустились на первый этаж, буфет был ещё открыт, купили отварной картошки в мундирах, пару луковиц, литра два какого-то самодельного напитка... Вернулись к себе, почистили картошку... На скорую руку пожарили с луком грибы, что днем, будучи на практике, насобирали в лесу… Ну и уселась за стол. А лето. Июль. Белые ночи. Мы за разговором как-то и счёт времени потеряли. Очнулись, только когда из второй бутылки последние капли выжали: «Ого, Серёга... А времени-то... Уже двенадцатый! Пора и это... На боковую!» «А со стола?» «Завтра утром уберём. Всё. Спать, спать»... И только мы с Серёгой собрались отбиться, слышим, шум какой-то во дворе, внизу – рокот работающего на перегазовке мотора, какие-то голоса.. Выглядываем в окно. Во дворе тарахтит мотоцикл и несколько велосипедистов головы задрали, что-то высматривают в окнах у нас, на втором этаже. У половины из них – пассажиры на багажнике. У мотоциклиста их даже двое – и спереди, и сзади. Мы их увидали, они нас. Увидали и машут, радостно так: «Привет, городские. Как, обустроились? Ждите, мы щас, пожалуем. С инспекционной проверкой». И точно, пары минут не прошло, вваливают к нам в комнату. Человек восемь. Двое примерно нашего возраста, может, чуть постарше. Остальные – подростки лет по 14-16: «Привет, городские. Как вам тут у нас?».
«Да так, ничего. Терпименько». «Ничего, мужики, оно ничего и есть – пустое место. А за новоселье как бы и того... Проставиться надо. Чтобы прописку местную заполучить».
«Не, мужики.. Мы – в теме и без проблем, вообще-то. Вот только... Вы когда пожаловали?! На часы поглядите. Паспортный стол уже давно закрыт. Какая прописка? Вон, на стол посмотрите. Мы, как белые люди... Все, что надо (обратите внимание, и закусь – тожить!) закупили, поляну накрыли. Ждём-пождём. А вас нету и нету. Ну мы и того... Не железные, поди, на неё, родимую, смотреть. Вот, выпили. И съели. Нет, мы бы без проблем. Сгоняли за добавкой, только свистните. Но тут же, у вас... Поди, к этому времени... Метра закрыта, такси не ходют?!» «Какие такси? Они и днём у нас не ходют... Так из-за этого нам что? Так не солоно и восвояси?! Не, пацаны, согласитесь – неправильно это как-то! У вас что, даже одеколона нет?» «Одеколона? А он-то вам к чему?» «Не, вы посмотрите, на этих, двоих... Серые. Лета не знают! Да если смешать одеколон «Саша» с «Тройным»... Это же царский напиток получается. «Александр Третий». Так есть одеколон?!». Серёга сразу в отказ пошёл. Показывает пальцем на свою трёхдневную щетину: у меня, мол, нет, я на практике не бреюсь. А мне – куда деваться? Полез в свою тумбочку, достал початый флакон «Шипра». «И что, это – всё?!». «А что вы хотели? У Серёги нет, а я, сами понимать должны, коробками тот одеколон с собой не вожу!».
«А вас что, только двое? Народ говорил...». «Да нет, так-то людишек хватает».
«И где они?». «В Питере. К утру должны подтянуться». «И?! В чём тогда вопрос? Вы же не только себя, их – тоже прописываете! Так посмотрите у них по тумбочкам. Может, там и есть что?!». Естественно, есть. Как не быть? Выгребли мы с Серёгой всё, что в тумбочках было. Разлили гостям по кружками... «А себе?!». И куда тут денешься? Себе тоже плеснули. Старший из гостей взял оставшуюся пустой кружку, зачерпнул из ведра чистой холодной воды и добавил каждому в его ёмкость с одеколоном примерно столько же, чуть больше, чтобы получилась так называемая «белая взвесь». Этой «взвесью» мы и чокнулись за мир и дружбу между народами. «Ну, что, городские, почувствовали? Это вам не водяра. Тут заглотил, и сразу благородное амбре на отдаче пошло. Даже закусывать не надо». Мы и не закусывали. Было бы чем. Так, с полчасика потрепались за местные новости и наши ближайшие перспективы, а потом народец впрыгнул на свои двухколесные, моторные и безмоторные, и с шумом и гиками умчались они куда-то, в неизвестном нам с Серёгой, направлении. Ну а мы сразу спать завалились. А утром... Утром наши приехали из Питера. Приехали и, ещё в комнату не вошли, из коридора орать начали: «Фу, чем это так шмонит?». А как порог переступили, увидели грязную сковородку с прилипшим к её стенкам жареным луком, заваленный картофельной кожурой стол, теснящиеся на нём кружки, так их и осенило: «А-ааа... Да они бухали, похоже, вчера!». Тут уж Серёга не выдержал: «Хорош орать!! И так башка раскалывается. Дайте лучше, водички попить» «Ага, сушняк замучил?!», – и кто-то из пацанов берёт со стола кружку, зачерпывает ею из ведра, но прежде, чем протянуть её Рогозяну, подносит к губам.. Делает глоток и... Тут же выплескивает содержимое кружки обратно в ведро: «Фу-ууу... Вы что тут?! Одеколон, что ли пили?!!». «Одеколон, одеколон»... Утром некогда было. На практику, на практику. Бегом! Уже потом, как с обеда из леса вышли, я часа полтора у колонки ведро отмывал. Песком его внутреннюю поверхность начищал. Тру, тру, прополосну водой из-под колонки. Принюхаюсь... Нет, пахнет. Пахнет эмаль одеколоном. И снова начинаю её песком драить. 02.12.2023 г.Жизнь прожить… Истории Константина Кучера
Кулинарные путешествия с Константином Кучером Истории Константина Кучера Константин Кучер. Страница автора
|
Рецептов 49 
Статей 985 
