Вот и кончился роман
На душе сплошной туман, силы нет пошевелиться...
Вот и кончился роман, перевёрнута страница.
В чём-то он – и боль, и блажь
голосов, что гасит вечер,
Полосой огня – мираж, очертивший наши встречи.
В нём – безумная любовь треугольником раздора
Всякий раз проходит вновь
красной нитью разговоров.
Но сюжет там стар, как мир,
дышит лунными ночами;
Забавлялтебя я в них философскими речами.
И из ванны приносил, словно Афродиту в пене,
У тебя и у неё страсти круглые колени.
А потом страдал душой –
бескорыстной и беспутной;
И смеясь, смотрел в окно,
мир седой и безрассудный.
...На растопку нащеплю с чурочки лучинок узких,
И тайком в разрез взгляну
белоснежной тонкой блузки.
За тебя и за себя, помолясь, затеплю свечку,
Принцип гения творя, свой роман заброшу в печку.
Он без жалости ко всем, без премудрости и веры,
И тобою заражён, как чумой или холерой.
Пусть заржут и воспарят пламени гнедые кони,
И очаг, благодаря, обогреет мне ладони.
Обниму, вгоняя в дрожь, кружку с чаем негорячим,
Посмотрю, застыв, в огонь
взглядом, что зовут незрячим.
...А проснувшись поутру –
светлый призрак просвещенья, –
Попрощаюсь на ветру, попросив за всё прощенья.
Ментальное
За окнами обычный день сурка.
Подъём, разминка, кофе с бутербродом.
Ментальность пальца, пола, потолка
Объединит писателя с народом.
Спит телефон. Событий к счастью нет.
Курить в раздумье – вредная привычка.
Начать роман? Кобылы сивой бред! –
Но порчу снимет, догорая, спичка.
Век цифры. Ухожу я от вещей
В пустыню миражей, где эти вещи
Взгляд в фокусе не держат вообще,
Но кажется песчинка камнем вещим.
Колечком дым. Я в круге со свечой
Молитвой сублимирую пространство.
Запахнет воском, станет горячо,
Когда идею извлеку из транса.
Своё очарованье в Слове есть.
Ведь Слово – жизнь, а жизнь – объект искусства:
Переплетенье чувств, событий, мест,
И ложе для героя у Прокруста.
…За окнами обычный день сурка.
Метафоры-собаки образ гложут.
Мелькнула мысль… Перо… Дрожит рука…
И творческий озноб бежит по коже.
Поэту жизнь по Слову лишь воздаст
«…Слава
лишь яркая заплата
на ветхом рубище певца»
А. С. Пушкин
Поэту жизнь по Слову лишь воздаст.
О, временем непонятые люди!
Во все века мирской успех для вас
Был поважнее осетра на блюде.
Всем сердцем исповедуя любовь,
Трудами вам не выстроить палаты,
Меняя золотой пьянящих слов
На ветхих рубищ яркие заплаты.
Сказители, охальники, певцы,
Подверженные часто остракизму,
Колючие терновые венцы
Вам промыслом назначены до тризны.
Уйдёте вы, как лёгкий дым кадил,
Заставив мир вздыхать и удивляться,
И в небесах, средь голубых светил,
Вольётесь в хор неведомого братства.
Я не знаю откуда приходят стихи...
Я не знаю – откуда приходят стихи...
Но, возможно, диктуют мне их за грехи,
За безверье моё, за изломы души,
То, что делать добро на земле не спешил.
Их диктуют под стуки колёс поезда,
Или шепчет, сгорая, шальная звезда.
И приходят они, и в ночной тишине
Пляшут тенью размытой на белой стене;
И запахнет дурманом ночная трава,
И проступят, как кровь на повязке, слова.
Я не знаю – откуда приходят стихи...
Ищу роман…
В библиотечном холле лёгким вздохом
Приветствует густая тишина,
И поступь века – хаотичный грохот,
прилёг в квадрате пыльного окна.
Средь книжных стеллажей в безлюдном зале
Ищу роман свободно и легко,
Чтоб от него мурашки побежали,
Как по фужеру след «Мадам Клико».
В плевелах буйных книжного развала
Его зерна не обнаружить вдруг.
Писателей хороших слишком мало,
Средь многих тысяч дюжина на круг.
Я весь охвачен пламенем азарта,
Переходя стремнину книжек вброд.
Один гуманитарит в стиле Сартра,
Другой ваятель крестится, но врёт.
Что Бог не дал, того в ларьке не купишь.
Несчастьем, как читатель, наделён,
Прощаясь, ухожу… В кармане кукиш
Шрифтштеллерам*, чьё имя легион.
* От немецкого «Freie Schriftsteller» - «Свободный писатель».
|
Рецептов 49 
Статей 985 
