О романе Веслава Мысливского
«Трактат о лущении фасоли» и его переводе
Незатейливое, неспешное рассуждение пожилого пана, в прошлом успешного саксофониста, о перипетиях жизни. Это первое впечатление, сложившееся о романе. На самом деле всё не так просто.
Историю жизни пана с круговертью ничем непримечательных будней, порою счастливых, порою трагичных внимательно слушает случайный гость. Удивительно, что слушатель (бессловесный и бестелесный) не уточняет и не возражает, просто слушает исповедь рассказчика.
Воспоминания наполнены размышлениями о проявлениях человеческих чувств, присутствующих в жизни каждого: страхи, стремление к личной свободе, иллюзии, разрушенные мечты, о порядке и случае, которые превращают жизнь в судьбу. Сам роман, несмотря на то, что автор, не следуя строгой хронологии, из одного воспоминания переключается на другое, воспринимается как целостная картина жизни.
В романе довольно много философских вставок, их невозможно не заметить. Они гармонично вставлены в текст повествования и побуждают к размышлениям.
Например, рассказчик считает, что единственное место человека – в нём самом. Всё что вокруг живёт самостоятельной жизнью, а внутренняя жизнь не отпускает его и, похоже уже не отпустит. Все обстоятельства, случайности, совпадения – вне нас, а вот иллюзии живут внутри нас. Слушатель – как исповедник, одна из иллюзий главного героя романа. Пан рассказывает ему о своей жизни и таким образом чуть-чуть освобождает свою душу от груза прожитого.
Рассказчик рассуждает о том, как пытается облегчить свою память и найти душевную опору в жизни. Утрачено главное – вера в бессмертие души, в Бога (даже на небесах, он не встретится с погибшими родными и любимыми). Утрачена надежда в светлое будущее, в новый, лучший мир. А без веры и надежды жить сложно.
Вот и ждёт рассказчик возражений и соответствующих аргументов от своего бестелесного и бессловесного Слушателя. Неслучайно пан хочет услышать и нелюдимого рыболова, потому что понимает, тот – такой же бедолага, как и он. Ищет забвения в природе, и она помогает, немножко лечит и позволяет жить дальше. Музыка тишины, которую пан слушает как вселенную, тоже соломинка, удерживающая в жизни. Да и коричневая фетровая шляпа, кочующая из главы в главу, как некий материализованный фетиш, выполняющий роль защитного купола, в какой-то мере предохраняет пана в этой, настоящей жизни, от горькой памяти жизни прожитой. Нерабочий старый телефон, по которому так хочется услышать исчезнувшие в небытие родные голоса, точно такой же оберег-защитник. Понимая это, хочется крикнуть ему, рассказчику, туда, вглубь страниц романа: «Не отчаивайся, Бог есть!»,но – увы… Эти желания уже из области невозможного…
Мы и весь наш мир, считает рассказчик, созданы памятью. У него два мира. Мир прошедший – в его памяти, там много событий, людей, много боли и печали. Он так огромен, пан с трудом выдерживает его тяжесть. Мир сейчас – мир сомнений, его внутренний мир. Мира будущего он уже не видит. Чем больше внутренний мир человека, тем больше он давит на него памятью, и сомнениями. Тем меньше у человека потребность во внешнем мире, в друзьях и фактах существования. Поэтому лучше жить здесь и сейчас. У всех это получается по-разному. У героя романа, как мне показалось, не получилось.
Замечательно передана в романе атмосфера неспешного процесса лущения фасоли. Читаешь и при этом ясно ощущаешь себя в роли слушателя. Мудрый, пожилой пан рассказывает о прожитой жизни очень просто, как лущит фасоль, но за простотой переживаешь его горе, боли, радости и смирение.
Лущение фасоли в детстве начиналось с освещения. Мать зажигала фитиль. Свет в окне из рук мамы казался единственным во всем мире. Пан всегда помнил о нём. Вернувшись в родные места и работая охранником (он присматривает за дачными домиками, следит за порядком на территории), он по вечерам поочередно зажигал свет в каждом домике. Получался светящийся венок вокруг залива. Свету радовались собаки – питомцы героя романа, разделившие его уединение. Успокаивался и сам пан. Казалось, что могилы в соседнем лесу, могилы его семьи, расстрелянной карателями, видят это сияние.
Читая, сравнивала послевоенное поколение Польши и России (наши родители чуть-чуть моложе героя романа). Много похожего: война, разруха, голод, а частности – у каждого свои. В светлое будущее наши родители верили так же, как герой романа В. Мысливского пытался верить в «новый, лучший мир».
А вот саксофон и джаз во времена молодости наших родителей были под запретом. Не смотря на это, молодые стремились к новым направлениям в музыке.
Кстати, о саксофоне. Сложилось впечатление, что в романе есть ещё один герой – саксофон. Саксофон и музыка, без которой немыслима жизнь пана. Только кажется, что саксофон – предмет неодушевленный. Нет, у него есть своя музыкальная душа, а значит саксофон – живой, полноправный герой романа.
Вот и рассказчик говорит о саксофоне, как о живом существе, знает о нём всё, чувствует его как самого себя. Любимый инструмент, соединяясь с ним, становится его частью. Саксофон для него – дар свыше, его панацея. Играя на нём, он достигал божественных высот, не только в музыке, но и в понимании сути человека и дарованной ему свыше жизни…
Интересно описание сочельника. Однажды побывала на таком празднике у бывшей коллеги. «Западенка» (так она сама себя называет) родом из Коломыи (Ивано-Франковская обл.). Она хорошо помнит и соблюдает все традиции родного края, в чём-то похожие на польские. Стол на сочельник был накрыт домотканной вышитой скатертью, и на столе было двенадцать (!) блюд.
Может кому-то покажется странным, но в процессе осмысления романа пришла к интересному выводу. Автор романа – Веслав Мысливский – хоть и поляк, но какой-то очень русский поляк. Объясню почему. Дело в том, что в «Трактате» есть параллели с нашей русской классикой. Взять, например, главу о шляпном магазине. Она, по сути, рассказ о маленьком человеке. Который жил, как ему казалось, полноценной жизнью. Что-то любил, во что-то верил, о чём-то мечтал. И был счастлив. Хотя бы тем, что у него был свой (!) шляпный магазин. Благодаря которому он не только зарабатывал себе на жизнь, жил, но и чувствовал, осознавал свою полезность для окружающих его людей. Ведь именно с его непосредственной помощью они получали то, о чем мечтали. И вдруг… Этого счастья его в одночасье лишили, национализировав магазин. Но он не озлобился, не очерствел. Нет. Он готов дарить счастье другим («Наденете? Или запаковать?»). Несмотря на то, что за такой щедрый подарок его могут ожидать негативные последствия («Не могу с витрины»)... Что это, если не отзвук гоголевской «Шинели»?!
Если речь зашла об этой главе, она сама по себе сложная и психологичная. Очень интересная глубокая личность этот продавец шляп с чуткой душой и хорошо развитым пониманием человеческой сути. Две страсти в его жизни: шляпы и музыка. Шляпы не сами по себе, а в единстве с каждым новым покупателем. Первой страсти его лишили, а вторая – виолончель и музыка – останутся с ним до конца жизни. Покупателя коричневой фетровой шляпы он понял до глубины и ощутил с ним родство в любви к музыке. Здесь мы снова приходим к постижению смысла жизни, которая, как утверждают признанные философы, движется по спирали. В этой главе, мы видим спираль музыки. Виолончель бывшего хозяина шляпного магазина становится началом того витка, который приведет нас к саксофону рассказчика. Спираль музыки, без которой невозможна жизнь обоих героев романа. Скорее всего, не только их, но и любого из нас.
В романе нет случайных героев. Дядя Ян, впервые рассказавший главному герою о саксофоне, который станет не только целью, но и смыслом жизни рассказчика. Сестричка в партизанском отряде, возродившая его к жизни. Учитель музыки в специнтернате, ксендз и Кладовщик-саксофонист – творческие, талантливые, преодолевающие себя и обстоятельства того времени. Все они сыграли значительную роль в судьбе пана и сформировали его как личность.
Для внимательного читателя роман приоткроет свои неявные ответы на понимание бытия независимо от времени, в котором живет человек. Совершенно неважно привязывать время действия романа к определённому историческому промежутку (хотя, в «Трактате» оно прописано довольно чётко и определённо). В любые времена мы проживаем свои жизни, смирившись с горем, утратами, в поисках смысла, счастья, любви. В какой-то момент кажется, что обрели, снова теряем, а жизнь без всяких особых смыслов продолжается. Так и в этом произведении замечательного польского писателя Веслава Мысливского.
Каждый из нас к завершению нелегкого земного пути будет нуждаться в его осмыслении и в слушателе, пусть даже и воображаемом. И тогда сердце обретёт покой, а безмятежная душа отправится в мир иной. Роман учит нас не только жить, но и подводить итоги жизни.
И в заключение. В том, что «Трактат о лущении фасоли» произвёл на меня неизгладимое впечатление (да, так оно и есть!), заслуга не только автора (хотя, естественно, его заслуга – первична), но и переводчика. Константин Кучер талантливо перевел роман. Ему нужно было не только перевести произведение с польского языка на русский, но и передать читателю замысел автора, философию и тональность романа. Не каждый переводчик и далеко не всегда успешно справляется с такой сложной и трудной творческой работой. У Константина Кучера это получилось. Мне кажется, в том числе и потому, что у него похожий стиль повествования с Веславом Мысливским. Оба пишут обстоятельно, тактично, без резких характеристик, с добрым отношением к жизни и к своим героям.
Аня Т., читательница,
Ленинградская область,
май 2023 года
|
Рецептов 49 
Статей 985 
