Валерий Захаров. Швейк-призывник. Продолжение-2

Кулинарный словарь

Рецепты

Рецептов 49
в 10 категориях
Последние публикацииБорщ от Сергея Воропая
Рецепт от Полины Глинской
Творожники от Надежды Алексеевой
Рукотворный Адыгейский сыр
Карамелизированная морковь
Японская соба с русской селедкой от Ольги Мальцево
«Пекинские розы» от Ольги Мальцевой
Шоколадные рецепты
Рис – еда летняя
Огненный вулкан
Десерт от Ольги Мальцевой
Сельдь по-сицилийски от Ольги Мальцевой
Салатик с ветчиной
Блюда с пивом
Кёнигсбергские рецепты

Обзор новостей

2024 год в ресторане интеллектуальной кухни «Эрудит»

2023 год в ресторане интеллектуальной кухни «Эрудит»

2022 год в ресторане интеллектуальной кухни "Эрудит"

2021 год в ресторане интеллектуальной кухни «Эрудит»

Центр здоровья «Эрудит»

Всемирный день крысы в ресторане интеллектуальной кухни «Эрудит»

Всемирный день театра в ресторане интеллектуальной кухни "Эрудит"

Год Крысы (Мыши) в ресторане интеллектуальной кухни "Эрудит"

Всемирный день футбола в ресторане интеллектуальной кухни «Эрудит»

Год Свиньи в ресторане интеллектуальной кухни «Эрудит»

Доставка

Последние загрузки

Ответы на кроссворд "Левша"

Кроссворд "Левша"

"Кулинарные рецепты". Сборник рецептов для печати

"Кулинарные рецепты". Сборник рецептов для чтения

Подробности

Счетчики

Подробности



Валерий Захаров. Швейк-призывник. Продолжение-2
Швейк-призывник Трагикомическая повесть Продолжение Комендантская рота Время в учебке подошло к концу. Бойцов направили на службу в гарнизон, расположенный неподалёку от учебной части. Взвод, в котором оказался Швейк, был послан для прохождения воинской службы в комендантскую роту. «Повезло вам, – говорили их сверстники, попавшие служить в роту охраны. – Вы козырные, на проходной заловите, кого хотите, так что в гарнизоне вам полный почёт и уважение». Действительно, в гарнизонном городке комендантская рота была на особом счету. В её обязанности входило дежурство на КПП, проверка документов, а так же право на досмотр всех выходивших из гарнизона. Многие работники технического обеспечения грешили тем, что прихватывали с собой всё, что считали нужным. Не отставал от них и командный состав, особенно контрактники, поэтому даже в увольнении не каждый патруль отваживался проверять солдат из комендатуры, зная, что те всегда могут ответить, как говаривалось, «адекватно». Но вначале была учёба, которую проводил сам командир роты – майор Ложкин. «Основа всего – говорил он, – проверка подлинности документа, и печатей – допусков». Таких допусков была уйма, поскольку в гарнизон представлял собой институт, разрабатывающий лётную технику. По окончании учёбы и сдачи зачётов Швейка назначили в наряд на отдаленное КПП, куда он отправился вместе со Славиком и Отелло. Лето заканчивалось, но в поволжских степях свирепствовала жара. Ночью донимала духота, так, что приходилось спать, завертываясь в мокрые простыни. Служба особенно не донимала, движение через пропускной пункт было небольшим. Старшим на КПП был назначен младший сержант Завадский, из старослужащих. Он уже обследовал гарнизонный городок, и предложил Швейку сходить в самоволку. – А что делать в городке? Деньжонок-то нема! – пробовал отказаться Швейк. – До первой увольнительной будешь пахать полгода, – а что касается денег – и Завадский вынул из кармана несколько банкнот – нам хватит. В ресторан, конечно, не пойдём, но немного развлечёмся. У меня в городке живёт девчонка, позвоним, она прихватит подругу. К женщинам у Швейка отношение было весьма скептическое, однако прямодушие старослужащего сержанта подкупало, и он согласился. – А как же вечерняя проверка? – А дежурный по гарнизону подъедет? – Отвечать то мне, я командир расчета! – резонно возразил Завадский. Возразить было нечего. Проинструктировав Отелло, Швейк прямиком через степь направился вместе со своим командиром в город. Топать по пустынной степи пришлось долго, и перед самым городком самовольщиков настиг град. Подхлёстываемый порывами ветра, он так отмолотил двух беглецов, что решено было вернуться. Они уже подходили к КПП, когда заметили вдалеке мотоцикл прапорщика Кишечникова, проверяющего расчёты. Словно ящерицы, двое солдат ползком прошмыгнули к КПП. Через несколько минут дверь отворилась, и в сторожку зашёл прапорщик. Отелло уже бойко докладывал об отсутствии происшествий, когда прапорщик заметил мокрые и грязные гимнастёрки Завадского и Кирюшина. – Как это понимать? Вы что, в грязи оба валялись? – Никак нет, товарищ прапорщик, – отрапортовал Завадский. – Рядовой Кирюшин попросил позаниматься с ним строевой подготовкой, а так же отработать ползание по-пластунски. Сейчас выстираем обмундирование, и всё будет в порядке. Прапорщик с недоумением переводил взгляд с младшего сержанта на Швейка. Фактически командир расчёта имел право заниматься с молодым пополнением, однако такого за весь период службы ещё не случалось. В голове прапорщика роились сомнения, что здесь не всё чисто, но никакая обвинительная система в голове у него не выстраивалась. С сомнением оглядев солдат, он укатил в гарнизон. Неделя дежурства на КПП прошла спокойно. Возвратившись в роту, Швейк почувствовал неладное. Внешне всё было спокойно, однако Славик рассказал, что произошла стычка со «стариками». Собственно, ничего из ряда вон выходящего не произошло, просто один из бойцов молодого пополнения отказался подчиняться «старику», за что, естественно, был избит. Никто не вступился за «салагу», хотя новоприбывшая молодежь по численности превышала старослужащих, и запросто могла размолотить их вдрызг. Избитый воин ходил с забинтованной рукой. Будучи не из робкого десятка, он разбил локтем оконное стекло, схватил в руку длинный осколок стекла и резанул ближайшего старика по щеке. На вечерней поверке было выяснено, что «старик» порезался при бритье, а молодой боец поранил руку при мытье окон в казарме. У Швейка давно чесались кулаки, и в предварительном разговоре он выяснил зачинщика драки. Подойдя к нему в туалете, он молча ударил «старика» в ухо. Ну, подожди, салага зелёная, мы с тобой ещё потолкуем! – поднимаясь, пообещал разозлённый «старик». Швейк вытащил из кармана пачку сигарет, и протянул солдату: – Не обижайся, земеля, если не доволен – давай, выйдем за казарму, поговорим ещё. Оттолкнув сигареты, и бросив на Швейка угрожающей взгляд, «старик» вышел. Вечером к Швейку подошёл дневальный, из «молодых»: – Смотри, Кирюшин, старики собираются тебе ночью «присягу» дать… – Спасибо, что предупредил! Ложась в кровать, Швейк остался в брюках. В левом кармане был насыпан мелкий песок, в правом – металлическая дверная ручка, которую он втихаря взял на складе. После отбоя к нему подошел обиженный им «старик». – Собирайся. – Куда? – Ты вроде поговорить хотел? – Ладно, понял. Иду. – Поднявшись, он взялся за сапоги, но «старик» запротестовал: Тут недолго, одевай тапочки! Оттолкнув старика, он натянул сапоги, и прошел мимо дневального. Тот сделал вид, что ничего не видел. Дверь туалета приоткрылась, и из неё выглядывали лица «стариков». – Давай, давай, молодой, ходи сюда! Швейк зашёл в туалет, и сразу получил сзади удар по голове. Удар был сильный, но Швейк устоял на ногах. Сунув руку в карман, он метнул горсть песка в маячившие перед ним лица, а затем, уже ничего не помня, выхватил дверную ручку… На утренней поверке прапорщик разглядывал лица солдат, отмеченные дверной ручкой. «Вам что, как коням, клейма ночью ставили? – спросил он. – Опять начинается? А ну, выйти клеймёным из строя!». Вышло несколько человек. Прапорщик продолжал: «Есть такой анекдот: Подсудимого спрашивают: Почему вы убили? Тот отвечает: – Я не убивал! Я чистил ножом апельсин, товарищ подошёл ко мне, поскользнулся на корке, и наткнулся на нож! – Но на мёртвом шесть ран! – Конечно, он шесть раз поскользнулся! – Так и вы. Сейчас будете рассказывать мне, что поскользнулись все в одном месте, и упали на одну дверную ручку. Я же вижу отпечаток! Всем по два наряда вне очереди!» «Старики» напирают Однако эти события не могли ничего изменить, то есть прекратить издевательства старослужащих над молодым пополнением. Этому способствовала вся армейская система, снимающая с себя всякую ответственность за жизнь призывников. В казармах почти никогда не было офицеров, творить можно было, что угодно. Однажды Завадский, благоволивший к Швейку, предупредил его о том, что этой ночью ему хотят сделать «тёмную». После команды «отбой» Швейк незаметно перелег на кровать соседа, дежурившего в наряде. Под одеяло он подсунул заранее приготовленную шинель, так, что казалось, что в его постели лежит укутавшийся с головой человек. Насыпав в портянку мокрого песка и галек, и завязав её узлом, Швейк, затаившись, стал ждать. Вскоре у его кровати замаячили смутные тени. Один из «темнил» накинул на подушку, на которой должен был лежать Швейк, шинель, другой ухватил, как ему показалось, ноги. Швейк, и что есть силы ударил по голове нападавшего портяночным узлом. Не издав не звука, тот завалился на кровать. Второй солдат, державший ноги, обернулся, чтобы посмотреть, в чём дело, но, тоже получив беззвучный оглушающий удар, ткнулся головой в одеяло. Третий, видя, что дело приобретает скверный оборот, бросился бежать. Швейк принялся наносить удары узлом по голове и почкам нападавших. Собратья по оружию лежали оглушённые, не издавая ни звука. Вся сцена происходила, как в испорченном телевизоре: изображения почти не видно, звук отсутствует. Убедившись, что его противники не в состоянии двигаться, Швейк, встав, пошёл покурить в туалет. Дневальный дремал у тумбочки, но, заслышав шаги, встрепенулся и открыл глаза. «Всё нормально земеля, - успокоил его Швейк. – Почивай на лаврах! Хотя, – добавил он, улыбаясь, – враг не дремлет!». Вернувшись, Швейк подошёл к койке убежавшего «старика», притворяющегося спящим. Приставив ему к горлу выкидной нож, пригрозил: «Тронешь меня, не жить тебе. Я тюряги не боюсь, а у тебя свой дом, машина. Невестушка с приданным, дембель на носу, а у меня ничего нет, терять нечего. Проткну брюхо запросто, скажу, что оборонялся, так что думай. А твои дружки долго кровью мочиться будут!» Ударив напоследок «старика» под ложечку, отчего тот, поджав ноги, глухо застонал, Швейк спокойно лёг в свою кровать. После этого случая Швейка оставили в покое, однако остальная молодежь получила свою порцию побоев. Семена зла в системе были посеяны основательно, навечно. Кроме драк, в казарменном быту, мало отличавшемся от тюремного, существовали свои способы развлечений. Широко практиковался так называемый «велосипед», когда между пальцев ног спящего вставлялся клочок бумаги, и поджигался. Спринцовкой лили воду под одеяло, так, что проснувшись, воин недоумевал, как он мог обмишуриться. Лили воду в сапоги, и при быстром одевании струя из сапога обливала солдата. От храпа спящих лечили, накрывая лица портянками. Привязывали обитателям второго яруса бечёвкой ноги к спинке кровати, отчего те, после команды подъём, повисали вниз головой. Подбрасывали в постель пауков - фаланг. Однажды Отелло проснулся в туалете, куда его отнесли вместе с койкой. Вообще при виде беззащитного Отелло у «стариков» чесались кулаки. Швейк был равнодушен к тому, что происходило с другими. Но то ли в качестве самоутверждения, то ли ему стало жаль черномазого парня, но Швейк, выждав момент, саданул кулаком зачинщика издевательств над Отелло. «Печень – важный орган, сообщил он корчившемуся солдату. – Ещё тронешь Отелло, я тебе не только печень размолочу, но и мозги вышибу!». Почему спирт бывает зеленым Однажды ротный почтальон, хитроглазый армянин, которого называли как попугая, Ара, вручил Швейку письмо из дому. Мать писала, что приходил полковник из военкомата, видный мужчина, с какой-то лошадиной фамилией, которую она не запомнила. Интересовался, как служит её сын, спрашивал, не надо ли чем помочь. Но наверно, добавляла мать, зашёл просто для отписки, для галочки. Швейк, сломав себя, в тот же день сел писать ответ. – Матери строчишь? – подошел к Швейку взводный. – Надо! – Не забудь сообщить, что за успехи по службе тебя представляют к очередному званию ефрейтора. – Меня? – удивился Швейк. – А почему бы и нет? Служишь хорошо, пользуешься уважением товарищей, на хорошем счету у командования. Швейк почесал затылок: – Значит, пользуюсь уважением? – Конечно. Смирнов! – обратился взводный к проходившему мимо старику, избитому Швейком. – Ты своего товарища, Кирюшина, уважаешь? Смирнов, уловив тон командира, не стал тянуть с ответом. – Конечно, товарищ сержант, уважаю. – Раз уважаешь, охарактеризуй его. – Ну, отзывчивый, скромный, всегда придёт на помощь… – Слышал, Кирюшин, как о тебе товарищи по службе отзываются? Так что всё у тебя нормально, так держать! А мы матери домой благодарность напишем! На дворе стояла осень, выгоревшая степь лежала под нежаркими лучами солнца. Степные обитатели скрашивали серый быт армейских будней. Мохнатые отвратительные фаланги, издавая скрипучие звуки, сновали под ногами, змеи, извиваясь, выползали погреться на бетонку. Славик пристрастился к ловле змей, изготавливая из них ремешки для часов. Особенно интересно было охотиться на сусликов. Для этого из алюминиевой лыжной палки было изготовлено духовое ружье, в которое вставлялась деревянная стрела, с металлическим наконечником из стержня шариковой ручки. Сзади к стреле крепился стабилизатор из бумаги. Такое нехитрое охотничье снаряжение, однако, давало неплохие результаты. Любопытного зверька, свистом выманенного из норки, Швейк укладывал за десять шагов. Стрела, выпущенная из духового ружья, набирала такую приличную скорость, что пробивала стекло, оставляя лишь небольшое, похожее на пулевое отверстие. Начался сезон арбузов, и через проходные потянулись машины, гружённые сладким грузом. Само собой разумелось, что на КПП арбузов было, хоть отбавляй. Прапорщик Семёныч, по кличке Быр-Быр, которую он получил за торопливую речь, наехавший проверить дежурство, напрасно пытался зачерпнуть ведром воды из колодца, который был заполнен арбузами. Повинившись, Швейк выловил несколько самых крупных арбузов, и вручил прапорщику. – Ну не выбрасывать же их, товарищ прапорщик, люди от чистого сердца угощают! – Ну, если только от чистого сердца, тогда конечно, – смягчился Семеныч, укладывая арбузы в мотоциклетную коляску. – Вот что, – добавил он, – попробуй с ребятами, – подал Швейку завернутый в бумагу кусок вяленой осетрины. – А это что? – всполошившийся вдруг Быр-Быр указал на стекло. – Вас что, обстреливали? Откуда пулевое отверстие? – Да не беспокойтесь, товарищ прапорщик, это из трубки, случайно получилось! – Какой ещё трубки? Настоящее пулевое отверстие! Пришлось продемонстрировать начальству действие духового ружья. – Ну, надо же, ёлки-моталки! Вот удумали! Семёныч, покрутив головой, приказал заменить стекло и укатил в гарнизон. «Уехал Быр-Быр на своем тыр-тыре! А ну, давай, попробуем осетринки!» День клонился к вечеру, и над степью распластался огненный закат, подсвечивая проплывающие облака багровыми отблесками. Было тепло и спокойно. Швейк вытащил флягу, и налил всем по соточке. Содержимое фляги отдавало запахом резины, и имело оттенок зеленого цвета. – Наши, молодые передали, – догадался Отелло. – Из грелки! Глядя на зеленоватую жидкость, Отелло продолжал: – Зелёная грелка у кого? У Марата! Выпьем за его здоровье! Суть рассуждений Отелло была в следующем: Комендантская рота, имеющая доступ практически ко всем объектам, подвизалась так же у авиатехников, у которых водился спирт и масандра, так называли авиационную охлаждающую смесь из воды и спирта. Служащие – первогодки, ещё не обзаведшиеся плоскими нержавеющими флягами, носимыми под гимнастёркой, таскали спирт в грелках, которые покупали в аптеке. Грелки были разноцветными, и спирт, растворяя резину, приобретал соответствующий оттенок. Алёна, провизор аптеки, регулярно, каждый призыв пополняла грелочный запас. Выпив и закусив, Швейк обратился к Отелло: – Слушай, а чего ты здесь торчишь? Как ты попал в армию? – Да так, как все. Я последние годы жил в детдоме. Мать отдала меня бабушке, а та померла. – А почему ты чёрный? – Отец негр. Учился в России, вот я и появился на свет. – И где же твой папаша? – В Африке. Мать говорила, что он какой-то крупный босс, обещал вернуться за мной и забрать к себе. – А мать где? – Не знаю. – То есть фактически ты сирота. Ни отца, ни матери, ни родни. – Получается, что так. – Ну, письма-то кто-нибудь пишет? – Написала воспитатель из детдома. Хорошая женщина; правда, била меня, но несильно. Зато другим бить не давала. Зинаида Ивановна. В гости домой к ней ходил, она мне одежду покупала, обихаживала, как могла. – Ну а язык африканский знаешь? – Я учу английский, на нём везде разговаривают. Думаю, что пригодится. Швейк налил ещё по одной: «Давай, Отелло, за дембель, и за тебя, чтоб у тебя всё пучком сложилось. Разбогатеешь – не забывай!». Ночью Швейк заступил на дежурство. Тёплая осенняя ночь обволакивала истомой, небо было черно и полно звёзд. Сон мягко обволакивал Швейка, и тот заснул на табурете, подперев голову кулаками. «Спим, товарищ боец?» – внезапно услышал он над собой голос. Швейк не стал вскакивать и оправдываться. «Никак нет, товарищ подполковник. Вот, смотрю, – отвечал он ровным голосом – сапоги-то совсем развалились, а новые выдадут только через полгода». Затем спокойно поднялся, и отрапортовал дежурному по гарнизону: «Товарищ подполковник, за время моего дежурства на КПП происшествий не было. Начальник третьего КПП ефрейтор Кирюшин». Дежурный не стал лезть в бутылку. Погрозив Швейку пальцем, сел в армейский «Урал», и подождав, пока Швейк распахнёт ворота, уехал. Кирпич в чемодане Служба не особо тяготила Швейка, он легко свыкся с серостью жизни. Голубые туманные дали не распаляли его воображение, а вид солдатской швабры, металлической посуды и кирзовых сапог вносили в душу безнадежную уверенность в неколебимость солдатского быта. Если бы он увидал иную жизнь, без надрыва, спокойную и обеспеченную, он просто не поверил бы в её существование. Швейку шел двадцатый год, его армейский статус достиг «старика», хотя он не чувствовал в своём положении никакой разницы. Бесшабашность и бесстрашие сослужили хорошую службу, и боязнь сослуживцев можно было принять за уважение. На погонах Швейка уже красовались сержантские лычки, когда его вызвал командир роты: – Всё ждал, когда ты ко мне зайдёшь, да не дождался. Пришлось горе идти к Магомету. – Какому Магомету? – Экий ты непонятливый! Ведь мы матери твоей благодарность писали, ты у нас растёшь по службе. Что из этого следует? Швейк стоял, переминаясь с ноги на ногу. – Ты в отпуск собираешься, или нет? Швейк задумался. «А что, в самом деле? Надо, съездить, если отпустят, конечно». – Так точно, товарищ майор. Собираюсь. – Ну, вот и ладно. Поедешь через две недели. – Спасибо, товарищ майор! – Заслужил, значит отдыхай. Выйдя от ротного, Швейк принялся решать задачу: «Предупредить ли мать, или явиться как снег на голову?» Решил приехать, не предупреждая. «Кто его знает, – размышлял он, – сейчас дадут отпуск, а потом отменят. Ну, поеду, так поеду, а нет – так нет». Такое уже случалось у них в роте. Этими мыслями он закончил все рассуждения. Как только он стал приводить в порядок амуницию, в которой собрался ехать, сослуживцы его сразу засекли. – Что, земеля, в отпуск собрался? Давай, давай, девки тебя уже заждались. – Да пошли они… – махнул рукой Швейк. – Пошли то пошли, но устав тоже соблюдать надо, девок уважать, они тоже люди! – подначивали его приятели. – Ладно, разберусь как-нибудь! – Не как-нибудь, а как следует! Время шло. Швейк не донимал себя различными усовершенствованиями, не мотался на перекладине, не качал мышцы со штангой. Свободное время он посвящал кровати. – «Солдат спит, служба идёт! – Кто ничего не делает, тот не ошибается!» – Руководствуясь такими беспроигрышными лозунгами, Швейк сам того не желая, был примером для новобранцев и сверстников. «Вот, гляди на человека! – говорили про него. – Всё у него гладко – тихо, а почему? Вперёд не лезет, сзади не отстаёт. Образцовый солдат!» Подошло время отпуска. Собрав чемодан, Швейк вышел из части. Перед тем, как сесть в автобус, он еще раз проверил вещи. Так и есть! В чемодане, на самом дне, лежал завёрнутый в полиэтилен кирпич, на котором было написано «Пропуск», и наклеена фотография улыбающегося Швейка с подрисованными усами и звёздочками на погонах. Традиция соблюдалась свято. Ни одному бойцу не удалось до сих пор отправиться в отпуск или на дембель, не увозя с собой «сувенира» из части. Это могла быть любая увесистая штука, какая-нибудь железяка, но чаще всего это был обыкновенный кирпич. «Вот черти! И когда успели? – сидя в автобусе, размышлял Швейк. – Ведь глаз с чемодана не спускал, всё равно подсунули!» Добравшись до железнодорожной станции, Швейк занял свою первую полку. По проходу сновали пассажиры, рассматривая номера мест, задирая при этом головы, как взнузданные лошади. Возле Швейка остановилась бабка, с большими баулами, сопровождаемая шустрой востроглазой внучкой. «Ох, ох, – заохала бабка, глядя на верхнюю полку над Швейком. – Не вспрыгнуть мне на этот насест. Ты бы, внучек, уступил баушке, станешь старый, и тебе уступят». Внучка, рыжая девица лет пятнадцати, чем-то похожая на Елоху, улыбаясь, выжидательно глядела на Швейка, раскрыв большие голубые глаза. Швейк молча сполз со своего места, поднял сиденье, и положил туда бабкино барахло. Так же молча, он залез на верхнюю полку, подсунул подушку под голову, и задремал. «Билетики готовим, провожающие, выходим из вагона! – казённым голосом произнесла подоспевшая проводница. – Поменялись? И правильно! – сказала она Швейку, разглядывая его билет. – Постель, молодой человек, брать будете?» Расстелив себе постель, Швейк приготовился задремать. «А курочки, солдатик, с огурчиком, вставай, покушай!» – обратилась к нему бабка. Швейк продолжал руководствоваться немудреными правилами: «Дают – бери, бьют – беги!» Так же молча, он сполз с полки и сел напротив бабки. Та расстелила на столике вышитое полотенце, и выставила на него угощенье. – Отслужил, внучек, али как? – полюбопытствовала бабка, подвигая Швейку тарелку с вареной картошкой. – В отпуск еду! – пояснил Швейк, двигая набитым ртом. – Да ты ешь, ешь, – захлопотала бабка, потом расскажешь! – Потом, бабушка, я спать лягу. – Ну и ладно, ну и хорошо! Насытившись, и поблагодарив добрую старуху, Швейк привычным движением вознёсся на полку, и, как говорят, не приходя в сознание после сытного обеда, сразу уснул. Колеса вагона отстукивали однообразный мотив, поезд набрал хороший ход, и вагон мотало из стороны в сторону. Швейк спал крепким сном солдата. Ему снился дядя Витя, в генеральских погонах, выгребающий золу из котла, мать, беседующая с военкомом Жеребцом, и солдатский туалет с красной звездой, заваленный стреляными гильзами. Швейк проснулся ночью. Поезд стоял на какой-то станции, в окна светили огни перрона. В поезде был выключен свет, все спали. Выйдя покурить, Швейк столкнулся в тамбуре с лейтенантом Омельченко. «Здравия желаю, товарищ лейтенант!» Омельченко, приглядевшись, узнал бойца. – А, крестник! Я тебя помню, ты ещё дебаты в поезде разводил! Ну, как служба? Впрочем, и так все ясно. Молодец! В отпуск? Швейк кивнул. – А как у вас, товарищ лейтенант? – По разному. В тот раз, когда Лосько сбежал, видишь, даже фамилию запомнил, – улыбнулся лейтенант, – мне здорово влетело. Должны были дать звёздочку, ну да бог с ним! Какие наши годы! – А сейчас куда? – Да всё туда же. За пополнением. – Значит, попутчики! – Так что, отметим встречу? – Можно, товарищ лейтенант. Я сейчас. Он прошёл в свое купе, взял фляжку, пластмассовые стаканчики, пару конфет и кусок хлеба. Пристроившись в тамбуре, они разлили по стаканчикам. Выпив до дна, Омельченко открыл рот, и часто задышал. Затем, схватив хлеб, стал яростно занюхивать. – Что же ты не сказал, что это спиртяга? – Виноват, товарищ лейтенант, попривык сам, думал, нормально. – Да, крепкие воины куются в России! – промолвил лейтенант. – Ты где расположился? Поговорив за жизнь, попутчики разошлись по вагонам. Швейк, по обыкновению, сразу же заснул. Баба Тося – друг солдата Утром Швейка разбудили причитания бабки. «Ой, господи, все мои деньги пропали!» Швейк свесил голову. Бабка рассказывала проводнице, что у неё исчез узелок. – Ты случаем, внучек, не видел? – подняла голову бабка. – А что видеть-то? – Да как же? Узелок беленький! Всё у меня там! – Нет, не видел. – А ты встань, ненароком может, завалился! – Ты бабушка, соображаешь, что говоришь? Как он ко мне снизу завалится? Посмотри у себя лучше. Бабка между тем развела бурную деятельность. Она вытряхнула с постелей полусонных соседей, и заставила Швейка спрыгнуть с полки. Обшарив его постель, бабка села, схватившись за голову. «Не волнуйтесь, бабуля, – успокаивала её проводница. – Найдётся ваш узелок!». – Слушай, бабушка! – не выдержал Швейк. – Говоришь, он мог ко мне на вторую полку завалиться? – Мог, мог, сыночек! – Так там ещё третья полка есть, если он на вторую мог завалиться, на третью и подавно! Старуха, приняв всё за чистую монету, ловко, как мартышка, вскарабкалась на третью полку. При этом её кофта распахнулась, из неё со стуком вывалился белый узелок. «Нашлось золото партии!» – провозгласил Швейк. Бабка тут же спланировала на пол. Развязав узелок, она, отвернувшись, пересчитала деньги. «Слава богу!» – послышался старушечий голос. «Вот именно!» – поддакнул Швейк. – Хоть доедем до дому по человечески, а то бы бабушка всех нас вывернула и высушила». Купе успокоилось, любопытные разошлись по своим местам. Любое, самое длинное путешествие, всегда заканчивается. Прибыв в родной город, Швейк вышел из вагона и огляделся. Ничего не изменилось за этот короткий промежуток времени, однако наш герой повзрослел и на вещи стал смотреть по-другому. Он быстро добрался до дому, и, дойдя до своего подъезда, встретился с «дворцовой стражей» –бабками, сидевшими на скамейке у подъезда. «Вот и защитник наш явился!» – воскликнула баба Тося, не раз шпынявшая Швейка по малолетству за мелкие провинности. Тогда она была ещё бойкой женщиной, которую побаивался весь дом. За неуёмный язык ее окрестили Трындычихой, и Швейк, однажды написал на газете, торчавшей из её почтового ящика – «Трындычихе». Тося по почерку догадалась, кто автор, и нажаловалась матери. Мать обещала сурово покарать виновного, и вечером, за ужином, смеясь, рассказала о разговоре с соседкой сыну. Маленький Пашка сразу признался в содеянном, и мать похвалила его за правду. Соседке же сказала, что сыну крепко влетело. Однако реакция со стороны Тоси последовала неожиданная. Та заявила матери, что наказывать сына не за что, а рассказала просто так, по-соседски. После этого Тося, стараясь загладить вину, не раз угощала Швейка обедами, когда мать была на работе, и между ними установились дружба и взаимопонимание. Швейк подошёл к соседке, и, покопавшись в чемодане, подал ей пакет с махровым полотенцем. Баба Тося, приняла подарок, как должное, заявив, что обязательно заглянет в гости. Швейк зашёл в подъезд и, увидев нацарапанную на стене надпись «Пашка-дурак», грустно улыбнулся. Детство подавало из прошлого прощальный привет этой немудреной фразой. Швейк достал сохранившийся ключ. Матери дома не было. Крошечная «хрущёвка» осталась в таком же виде, как была. Швейк прошёл на кухню, открыл холодильник и сразу закрыл его. У него были кой-какие деньжата, и он направился в ближайший магазин. Набрав продуктов, он вернулся домой и, прилегши на диван, незаметно для себя задремал. Ему приснилась казарма и прапорщик Семёныч, который гладил его по голове. «Чего это он?» – подумал Швейк и, открыв глаза, увидел склонившееся над ним лицо матери. – Сынок, приехал! Что же ты не сообщил? Швейк поднялся, и обнял мать. Та уткнулась в плечо сына, и заплакала. Наконец, мать успокоилась, и стала собираться. – Ты куда? – спросил ее Швейк. – В магазин, куда же ещё? – Никуда не ходи. Всё есть. Заглянув в холодильник, мать весело захлопотала на кухне. – Давай, сынок, садись, отметим твой приезд! Раздался дверной звонок. Швейк открыл дверь, и в квартиру вошла баба Тося, неся в обеих руках большой пирог: «С приездом солдатика!». Мать быстро накрыла стол, Швейк открыл бутылку вина и напомнил им рюмки. – За твой приезд! – сказала мать, и они выпили по-семейному. – Подожди, мам! – Швейк вынес матери платок, который она сразу же накинула на себя. Посмотревшись в зеркало, она осталась довольна подарком. – И меня не забыл! – похвалилась баба Тося. – Хороший у тебя сын вырос, вон какой красавец! – Ну, – сказал Швейк, – раз такие дела, бабоньки, тогда ещё по одной! В квартиру снова позвонили. Мать открыла дверь, и вошёл мужик с сумкой для инструментов. – Что тут случилось? – спросил он деловито. – Да вот, кран в ванной не работает! – пожаловалась мать. – Сейчас посмотрим! Слесарь долго ковырялся в кране, затем, зайдя на кухню, объявил: – Хозяйка! Работы много, запчасти нужны… Швейк, зайдя в ванную, быстро починил кран. – Ну что, крендель хренов, – обратился он к слесарю. – Много работы, говоришь? Может, ещё на бутылку попросишь? Мужик, не вступая в полемику, сразу исчез. – Ишь, какой! – промолвила баба Тося. – А мы за квартиру все деньги отдаём! – Без мужской руки дома никак! Дослуживай, скорей, сынок! – добавила мать. Ещё немного посидев и прикончив с женщинами бутылку, Швейк, руководствуясь пословицей «Утро вечера мудренее!», завалился спать. А где дядя Витя?.. Летнее утро приветствовало Швейка ласковыми солнечными лучами. Мать уже хлопотала на кухне, откуда шёл сытный запах. «Вставай, сынок, завтрак готов!» Не спеша поднявшись, Швейк умылся, и прошёл на кухню. На тарелке лежала высокая стопка блинов, словно дожидаясь, когда за неё возьмется проголодавшийся боец. Вскоре тарелка опустела, а лицо Швейка стало лосниться, словно блин. – Чем же вас там кормят? – спросила мать. – Блинами! – рассмеялся Швейк. – А без шуток? – обиделась мать. – Да нормально, мам, видишь же, какой приехал! – Куда сегодня направишься? Для Швейка это был не вопрос. «Да схожу в школу, может встречу кого…» Быстро собравшись, Швейк вышел из дому и, забежав в магазин, направился прямиком к своему наставнику. Миновав школьный двор, он привычно зашагал в сторону котельной. Какое-то тревожное чувство не покидало его, когда он подошёл к выщербленным бетонным ступеням. Открыв дверь котельной, он бросил взгляд в угол, но на месте топчана стояло старое кресло, в котором расположился незнакомый лысый мужик. Швейк оторопело остановился на пороге. – А где дядя Витя? – внезапно охрипшим голосом спросил он. – Нет вашего дяди Вити! – ответил мужик. – А где же он? – На кладбище! Помер, помер Виктор! Швейку показалось, что ледяная рука сжала его сердце. – А что ним?.. – Сердце. Зимой схоронили. Вся школа пришла, да ещё много людей было, видно, старые учащиеся… Да, так-то… Швейк прошел к столу, оставшемуся от прежнего кочегара, сел на расшатанную табуретку. Достав бутылку, поставил её на стол. – Я в отпуске, из армии, – сказал он мужику. – Друг он был мне. Понимаешь? –Что ж не понять? Понять человека всегда можно, если захотеть. – А тебя как звать? – Зови дядя Витя, – ответил кочегар. В это время в котельную заглянула рыжая девчонка. – Дядя Витя, – затараторила она. – Можно с вами поговорить? – Попозже, Настена, вот видишь, солдат на побывку прибыл, в вашей школе учился. После урока подбегай. – Ладно, дядя Витя! Приду после уроков! И девчонка, попрыгав на одной ноге, исчезла за дверью. Тут же дверь отворилась, и вошёл старшеклассник. Подойдя к Швейку, он поздоровался. «Вот, Федя, из ваших ребят, в отпуске армейском», – представил гостя дядя Витя. – Помню твой вопрос, зайди сегодня, покумекаем, что- ни будь придумаем! Швейк с изумлением переводил взгляд со школьника на словно воскресшего дядю Витю. Неужели школе так повезло, что школьный наставник вроде бы и не покидал это святилище? Какая волшебная сила направила этого человека сюда, в этот приют молодёжи? Разлив по стаканам, Швейк внимательно посмотрел кочегару в глаза. На миг ему показалось, что он снова сидит с дядей Витей-«Повесь флаг». – Ну, за упокой!». – А я по армейской линии, сейчас на пенсии, – выпив и закусив, сказал дядя Витя. – Решил покочегарить, чего дома-то сидеть? – Ты, дядя Витя, работай, здесь, пожалуйста, – поднимаясь, сказал Швейк. – А я буду уезжать, может забегу. – Давай, иди, отдыхай, а мне нужно колосники в котле менять. – Ну, я пошёл! – и Швейк, пожав руку новому знакомому, вышел из котельной. Навстречу ему шёл чем-то озабоченный школьник. Оглянувшись, Швейк увидел, как тот нырнул в дверь котельной. Швейк бездумно пошёл по тропинке, которая привела его в заброшенную беседку, в которой собиралась их весёлая компания. Швейк сел на скамейку и заплакал. Он плакал беззвучно, слёзы сами текли из глаз. Последний раз он плакал, когда хоронили отца. Детство окончательно покинуло его, и со смертью дяди Вити исчез целый мир. Рядом послышались голоса, группа старшеклассников с большой сумкой направлялась к беседке. «Кирюшин!» – замахали они ему рукой. Тот поднялся, собравшись уходить, однако Вадим, давний знакомый Швейка, остановил его. Хотя за время пребывания в школе Вадиму и доставалось от Швейка, но это было в прошлом. – Посиди с нами! Служишь? – Служу маленько, – сообщил Швейк. – А я смотрю, беседка функционирует! – Это жизнь функционирует! – философски заметил Вадим. – Скоро и мы отвалим со школы, и тут будут сидеть те, кто сейчас учиться считать до ста. – Это точно! – согласился Швейк. – Я зашёл к дяде Вите, и… – Дело дяди Вити живёт и побеждает! – заверил его Вадим. – Мы сами не ожидали, что так получиться. Народу хоронило – уйма. Ну, сам понимаешь. Пришёл этот. Смотрим – мужик – человек. Всегда поможет. – Это такой дядька! – затараторила Галка, одноклассница Вадима. – Ты давай, колбасу режь! – осадили её ребята, раскупоривая бутылки. В углу, на прежнем месте, лежала «одноразовая посуда многоразового использования». «Ну, всё как было!» – подумалось Швейку. – За встречу! – провозгласил Вадим, видимо, бывший здесь неформальным лидером. Все дружно выпили. Швейк заметил, как на него украдкой бросает взгляды блондинка, которую он до этого не видел в школе. Эти взгляды перехватил не только Швейк. – Ну, что, Алёна, понравился солдат? – обратился к ней Вадим. – Да ну тебя! Скажешь тоже! – парировала блондинка. – Ты смотри, Алена, Швейк парень лихой, конкретный! – вступила в разговор Галка. – Отвали! – посоветовала ей Алёна. – Надо будет – разберусь без вас. – Как это без нас? Мы же коллектив! – засмеялся Вадим. – Коллектив в этих вопросах называется групповухой! – провозгласил длинноволосый меломан Шурик. – Вам бы только языки чесать! – констатировала Алёна. – Правильно! Так же, как и вам! Для этого и пришли сюда. Скажешь – не так? – снова вступил в беседу Вадим, разливая по стаканчикам остатки вина. – Это не в вашем классе на экзаменах пожар произошёл? Швейк кивнув, взял стаканчик и опорожнил его. – Говорят, ужас что было! Чуть живьём полкласса не сгорело! Инспектора пожарной охраны едва не убили огнетушителем! – снова вступила в разговор Галка. – Лет через десять будут говорить, что в огне погиб весь класс, вместе с пожарным инспектором и приёмной комиссией, – заметил Швейк. – А я знаю, кто горел! – продолжала Галка. – Это Елоха, которая сейчас в институте учится, ходила ещё с Ильиным, ну, с тем, кто кабинет военной подготовки ограбил. – А где сейчас Ильин? – поинтересовался Швейк. – Говорят, сидит. Ему условно дали, но он магазин с кем-то обчистил, вот и мотает срок. В разговорах быстро прошло время. – Ну, всё. Пора по домам, к экзаменам готовиться! – поднимаясь, заявил Вадим. Убрав остатки пиршества и спрятав посуду «многоразового использования», компания разошлась. Валерий Захаров. Швейк-призывник. Продолжение Валерий Захаров. Страница автора
Просмотров	14,203 (3,762 Уникальный)
Опубликовал	admin (01 окт : 21:20)
Рейтинг	Рейтинг не определен

Рассылка - "Кроссворды для гурмана"

Поиск Эрудит

Зарегистрироваться на сайте

Меню кроссвордов

Разгадываем кроссворды!
Блюд доступных на данный момент: 80

Случайный кроссворд Кроссворд `Карлук, кураре, коньяк`

Новые кроссворды

Кроссворд `Дамплинги с кунжутом`
Кроссворд добавлен: 20.02.24

Фирменное блюдо `Винегрет под бурбон и мохито`
Кроссворд добавлен: 20.08.22

Кроссворд о дынях `Десерт с пектином из Сердобска`
Кроссворд добавлен: 20.08.22

Кроссворд `Малиновый шербет для Плиния`
Кроссворд добавлен: 22.07.22

Кроссворд `Буйабес с лебедями`
Кроссворд добавлен: 12.07.17

Кроссворд `Салат с каротином`
Кроссворд добавлен: 28.08.16

Город

Доступно 10 статей
в 1 категориях
Последние публикации

	Баня
	Центр здоровья «Эрудит»
	Общественный туалет
	Пивоварня
	Почтамт (Служба связи и коммуникаций)
	Котокафе «Три кота»
	Салон красоты «Эрудит»
	Электростанция
	Театр «Эрудит»
	Dog-кафе «Эрудит». Кафе для собак и с «собаками»

О продуктах

Доступно 98 статей
в 17 категориях
Последние публикации

	Первые блюда
	«Вкусные» истории Константина Кучера
	Интересные факты о пицце
	Музей пиццы
	Кухни народов мира
	Грибы. Легенды, факты, анекдоты, кроссворд
	Интересные факты о продуктах и напитках
	Кулинарные путешествия с Константином Кучером
	Алкогольные напитки. Все об алкоголе
	Картофель и алкоголь

Разное

Статей 36
в 11 категориях
Последние публикации

	Анекдоты про яблоки
	Макароны как материал для творчества
	Большой кулинарный словарь
	Кулинарный словарь эрудита.
	Портреты Джузеппе Арчимбольдо
	Кулинарный словарь эрудита. 6 букв
	Кулинарный словарь эрудита. 4 буквы
	Кулинарный словарь эрудита. 12 букв
	Кулинарный словарь эрудита. 11 букв
	Кулинарный словарь эрудита. 10 букв

История

Доступно 25 статей
в 8 категориях
Последние публикации

	История одного увлечения
	Самые необычные рестораны мира
	История столовых приборов. Столовый нож
	История столовых приборов. Ложка
	Кёнигсбергские клопсы, флек и ...вороны
	Новый год в ресторане "Эрудит"
	Французские рестораны. Рождение традиции